И берёза, виноватая только в том, что стояла она вблизи с могучим и норовистым, не поддав-шимся людям «царским лиственем», упала, ломая последние свои ветви и обнажив в местах среза и сломав уже не белое, уже красноватое старческое волокно. «Царский листвень» не шелохнулся в ответ. Чуть склонившись, он, казалось, строго и внимательно смотрел на нижний край острова, где стояли матёринские леса. Теперь их там не было. Лишь кое-где на лугу сиротливо зеленели берёзы…
Один выстоявший, непокорный «царский листвень» продолжал властвовать надо всем вокруг. Но вокруг него было пусто.